Предчувствие надвигающейся катастрофы я ощутил где-то в декабре 2021 года.
Скопление войск на границе, ужесточенная риторика пропаганды - явные признаки начала, если не войны, то серьезного кризиса.
Потом все стихло, но в феврале начались совсем нелепые провокации и обвинения с российской стороны. А 21 февраля подтвердило мои опасения.
После заседания Совбеза РФ я точно знал - война будет. Она будет долгой и страшной. Россия проиграет, а из-за идиотского положения, в которое она себя загнала, поражение будет кровавым.
Но выбор я уже сделал.
Я не помню, чтобы у меня были какие-то сомнения или попытки оценить «однозначность». Наоборот, я испытал железобетонную уверенность в том, что путинизм - это зло. И государства, построенного на его принципах, быть не должно.
И в ночь на 23 февраля я написал первый текст, в котором обозначил свою позицию.
И да, мне было страшно. Страх преследования плотно засел в каждом русском. Но чем дальше я отдалялся от России внутренне, тем этот страх становился тише.
И, если до 24 февраля я ассоциировал себя с Россией, после эта связь начала медленно рваться.
Может это такая психзащита. От боли и ужаса, испытанных в начале, от разочарования протестом, а после Бучи и Ирпеня - от бессилия и ненависти.
Я больше не мог относить себя к чему-то подобному. Это было больно и ограничивало меня.
Смешно, но в начале войны я думал, что не дам ни копейки на убийство русских солдат.
Но все мои попытки повлиять на ситуацию провалились, и тогда я понял, что эта возможность есть только у ЗСУ, ведь войны выигрываются на поле боя.
Теперь я понимаю головой, что я - русский, что гражданство мое - русское, но внутри - абсолютная тишина.
Я делаю то, что делаю не из чувства вины или долга, а потому что уверен в своей правоте.
И я могу так действовать, потому что нахожусь далеко от России, у меня стабильная работа, моя семья не нуждается, ей прямо сейчас ничего не угрожает.
Мой выбор мог быть невозможен без этого.
А еще это путь длиной в семь лет, которых у большинства нет. И жизни в других культурах, где другим сейчас не рады.
И, давайте будем честны, этот выбор нам к черту никому не сдался.
Но сделать его придется.
